Неточные совпадения
Гремя цепью, залаяла черная
собака — величиною с
крупного барана.
Эти сыновья — гордость и счастье отца — напоминали собой негодовалых
собак крупной породы, у которых уж лапы и голова выросли, а тело еще не сложилось, уши болтаются на лбу и хвостишко не дорос до полу.
Из животных, кроме лошадей, в отряде еще были две
собаки: одна моя — Альпа, другая командная — Леший,
крупная зверовая, по складу и по окраске напоминающая волка.
Бакай хотел мне что-то сказать, но голос у него переменился и
крупная слеза скатилась по щеке —
собака умерла; вот еще факт для изучения человеческого сердца. Я вовсе не думаю, чтоб он и мальчишек ненавидел; это был суровый нрав, подкрепляемый сивухою и бессознательно втянувшийся в поэзию передней.
Только в стрельбе с подъезда к птице
крупной и сторожкой, сидящей на земле, а не на деревьях,
собака мешает, потому что птица боится ее; но если
собака вежлива, [То есть не гоняется за птицей и совершенно послушна] то она во время самого подъезда будет идти под дрожками или под телегой, так что ее и не увидишь; сначала станет она это делать по приказанию охотника, а потом по собственной догадке.
Сурка с товарищами встретил нас на дворе веселым, приветным лаем; две девчонки выскочили посмотреть, на кого лают
собаки, и опрометью бросились назад в девичью; тетушка выбежала на крыльцо и очень нам обрадовалась, а бабушка — еще больше: из мутных, бесцветных и как будто потухших глаз ее катились
крупные слезы.
Суровый бык, ходивший с крестьянским стадом, и лошади, когда они, стуча копытами, носились по деревне, наводили на меня страх, и все мало-мальски
крупное, сильное и сердитое, был ли то баран с рогами, гусак или цепная
собака, представлялось мне выражением все той же грубой дикой силы.
Черная
собака с хриплым лаем кубарем покатилась под ноги лошади, потом другая, белая, потом еще черная — этак штук десять! Фельдшер высмотрел самую
крупную, размахнулся и изо всей силы хлестнул по ней кнутом. Небольшой песик на высоких ногах поднял вверх острую морду и завыл тонким пронзительным голоском.
О домашних животных нечего и говорить: скот
крупный и мелкий прятался под навес;
собака, вырыв себе под амбаром яму, улеглась туда и, полузакрыв глаза, прерывисто дышала, высунув розовый язык чуть не на пол-аршина; иногда она, очевидно от тоски, происходящей от смертельной жары, так зевала, что при этом даже раздавался тоненький визг; свиньи, маменька с тринадцатью детками, отправились на берег и улеглись в черную жирную грязь, причем из грязи видны были только сопевшие и храпевшие свиные пятачки с двумя дырочками, продолговатые, облитые грязью спины да огромные повислые уши.
Хыча лежала на спине, а над нею стояла большая рысь. Правая лапа ее была приподнята как бы для нанесения удара, а левой она придавила голову
собаки к земле. Пригнутые назад уши, свирепые зеленовато-желтые глаза,
крупные оскаленные зубы и яростное хрипение делали ее очень страшной. Глегола быстро прицелился и выстрелил. Рысь издала какой-то странный звук, похожий на фырканье, подпрыгнула кверху и свалилась на бок. Некоторое время она, зевая, судорожно вытягивала ноги и, наконец, замерла.
Около метеорологической будки я увидел стрелка Глеголу. Он стоял нагнувшись и надевал ошейник на Хычу, самую
крупную из наших
собак; за спиной у него была заброшена винтовка.
Искаженное лицо женщины озарилось румянцем чувственного экстаза, и она поспешно закрыла себя вуалью и вышла. По ее щекам текли
крупные, истерические слезы, и ее глаза померкли, а губы и нос покраснели и выпятились, и все лицо стало напоминать вытянутую морду ошалевшей от страсти
собаки.
Лесник сполз с печи, нащупал свечку и, зажегши ее, пошел отворять дверь. Охотник и его
собака были мокры до костей. Они попали под самый
крупный и густой дождь, и теперь текло с них, как с невыжатых тряпок.
Скажем только, что скитальческая жизнь, сверх унесенного им из дома князя Василия озлобления против отвергнувшей его безграничную любовь Татьяны и разлучника Якова Потаповича, развила в его сердце непримиримую злобу ко всем, сравнительно счастливым, пользующимся жизненным покоем людям, особенно же к мелким и
крупным представителям власти, травившим его, как гончие
собаки красного зверя.